Не тронь добычу! - Страница 50

— Понятно. Охапкин не получал заявление и больше никогда не слышал о Ливентале. Он вспомнил о нем, когда я рассказал ему о гибели Георгия Самуиловича.

— Странно. Паша — человек надежный. Значит, старик погиб?

— К сожалению. А что вы написали в заявлении?

— Он просил предоставить ему четырех человек с машиной для сопровождения его по мере надобности. Не чаще трех дней в неделю. Телохранители должны иметь при себе огнестрельное оружие и иметь право его применять в особых случаях.

— Так и указано в заявлении?

— Конечно. Телохранители бывают разные. Те, что имеют именное оружие, ценятся намного дороже, чем ребята с газовыми пистолетами. Цены доходят до тысячи долларов в час за услуги вооруженного профессионала. У нас такие есть. Ветераны Девятого управления КГБ. Выходит, не зря старик опасался за свою жизнь. Все же его угрохали. Жаль, очень милый был старикашка. Трудно поверить, будто ему мог кто-то угрожать. Безвредная личность.

— Ты тоже не монстр, однако тебя сбила машина.

— Против лома нет приема. Тут и телохранители не помогли бы. Сам виноват.

— Не уверен. В тебя врезалась машина, которая не могла ехать на высокой скорости по пешеходной зоне в темное время суток. Может, убивать тебя не собирались, а временно изолировали. Следом погибает твой напарник, вот в этой самой комнате. Ему стреляют в затылок ночью во время дежурства. Сегодня ночью свой пост покинул Митрошкин и не вернулся. Что с ним, мы не знаем.

— Не пугайте. Кому мы нужны? Что с нас толку? Мы же не инкассаторы. Денег при себе нет.

— Скажи мне, Костя, кого ночью ты пустишь в здание?

— Никого. Ни милицию, ни президента, ни черта лысого.

— А если придет Паша Митрошкин?

— Его впущу. Он сам здесь работает.

— Но если он придет в твою смену?

— Какая разница? Уже приходил как-то. Загулял в Москве и на электричку опоздал. Машину со стоянки брать не рискнул. Я впустил его. Он здесь на диване проспался, а утром меня сменил. Я ему еще за пивом сходил. Но посторонних мы ни за что не пустим.

— Значит, и Виктор Бовин мог пустить только Митрошкина?

— Думаю, что мог.

— Кто же еще, как не свой, мог стрелять в него ночью в этой комнате с расстояния в два метра, да еще со спины?

Духов промолчал. Аргумент очень веский. Тут спорить трудно.

— Не могу в это поверить.

— Никто не может, вот и крутимся на одном месте больше месяца. Все варианты перебрали. А тут еще заявление от Ливенталя. Может быть, Митрошкин нашел инженеру телохранителей, но из другой конторы? Ведь Ливенталь человек в этих делах неопытный и проверять не стал бы, кого и откуда ему прислали в качестве охраны. Оружие есть, а остальное не имеет значения.

— А деньги? Я же ему сказал о том, что он должен оплачивать услуги через банк, а не наличными.

— Наверное, оплатил. Только на чей счет они попали — это вопрос. Кругленькая сумма получается.

— Не бог весть что. Аванс в двадцать тысяч, если учитывать его запросы. Остальное по итогам работы, согласно счетам, за вычетом аванса.

— Фиксированная сумма. И Митрошкин тоже о ней знает?

— Конечно. Устав агентства мы все учили, а клиенту дается памятка, где приводятся выписки из устава, касающиеся его безопасности.

— Легко достать такую памятку?

— Заходите в офис и берите. Они на столах разложены. Это же своего рода рекламные буклеты. Одно время их даже рассылали состоятельным людям по почте. Может быть, они и в офисы к нам на этажи были разосланы. Если Ливенталю такая памятка попадалась на глаза, тогда понятно, почему он ко мне обратился с вопросом. Логотип нашей фирмы стоит на обложке брошюры, и тот же лейбл вы видите на моей униформе.

— Логично. Вполне возможный вариант. Спасибо за беседу, Костя. Удачи тебе. — Подполковник пожал парню руку и ушел.

***

Когда Марецкий приехал на дачу к Митрошкину, то опять попал к шапочному разбору. Воробьев действовал оперативно и решительно. Стальная дверь дома, разрезанная болгаркой, стояла в стороне, у стенки, а с дверных ручек криминалист пытался снять отпечатки.

— Рисковый ты тип, Воробьев.

— Будь хозяин живым, я бы перед ним извинился и поставил ему новую дверь за свой счет. Только ведь он мертвый.

— Как догадался?

— Ты мне продиктовал его сотовый телефон и сказал, что парень поехал домой. Я подошел к окну, постучал, позвонил по телефону. Звонок из дома слышен, а трубку не снимают. Одним словом, реакции никакой. Пришлось идти на абордаж. Печальное предчувствие оправдалось. В доме труп.

Марецкий поднялся на крыльцо и перешагнул порог дома. В помещении тихо работали эксперты.

— Кинолога вызвал?

— Уже убежал с собакой по следу. Их здесь видимо-невидимо. Самые интересные на чердаке. Убийца проник через слуховое окно. Похоже, женщина. Размер кроссовок тридцать шестой. Внизу еще есть женские следы. Тоже кроссовки, но размерчик другой. Пистолет найден и фонарь. Похоже, женскими ручками обласканы.

— Получается уже две женщины.

— Три. На земле и возле кустарника найдены третьи следы. Тридцать седьмого размера.

Марецкий осмотрел труп.

— Что сказали врачи? Воробьев подозвал медика.

— Доложи, Петр Иваныч.

— Задушили струной. До позвонков срез доходит. Еще немного — и голова свалилась бы на пол.

— Сила нужна, — заметил Марецкий. Врач усмехнулся.

— Еще какая. Работа не для красоток с тридцать седьмым размером. Рядом с хозяином сидел мужчина. Так Яша считает. Спросите у него.

Воробьев окликнул Яшу.

Яшей оказался солидный полный мужчина лет пятидесяти с бритой головой.

— Мой лучший криминалист. Лучший в области, если не в стране, — представил Воробьев своего помощника. — Так что скажешь, Яша?