Не тронь добычу! - Страница 86

— Откуда вы знаете, когда Иван познакомился с Ритой? — спросила Катя.

— Я ничего не знаю. Я лишь предполагаю. Это моя гипотеза. Но она единственная, где сходятся концы с концами.

— Ив том, что фирмачи предложили сделку Митрошкину?

— Можно считать это фактом. Пленка с записью найдена в его доме. На ней подробно изображено, как он опустошал кабинет Прозорова. Где он мог взять кассету с записями? Ему ее подарили. Копию, разумеется. Денег в доме охранника нашли около миллиона. Где взял? У него деньги не отобрали. А вот статуэтка золотого голубя стоит на старом месте в кабинете Прозорова. Нужны еще доказательства? Идем дальше. План разрабатывался не один день. Тут все ясно. Сработать он должен был только после того, как будет закончен проект новой системы и о ней должны были услышать на Западе. Митрошкин решил уехать на Запад, как только все закончится. Жена категорически отказалась уезжать. Тогда они развелись. И он ей предложил сделку. Картины. Она согласилась.

— В чем смысл сделки? — спросил Борис.

— Дом и джип «Лексус» молодоженам подарил отец Риты на свадьбу. Все отписывалось Митрошкину. Страховка на дом переписана с имени генерала на имя Митрошкина. И второе. Рита пишет бумагу, где указывает, что не возражает против отъезда мужа на постоянное место жительства за пределы России и не претендует на алименты в пользу сына. Эти справки впоследствии не потребовались. Митрошкин решил выехать другим способом. По рабочей визе. Но оказалось — не суждено.

— Так значит, сын Риты не имеет никакого отношения к Ивану? — спросила Катя.

— Думаю, что так. Рита забеременела за месяц до развода с Митрошкиным. В то же время между супругами произошла сделка. Вторым условием Митрошкина было привлечь Ивана к ограблению, и Рита пошла на это. Но вы, Борис, должны знать, когда Иван познакомился с Ритой. Думаю, что она уже гуляла с коляской в то время. Но на эти вопросы она вам может сама ответить. Я лишь выстроил цепь событий, а не характеров. Думаю, что у Ивана и Риты были лишь деловые отношения.

— Судя по фотографиям, нет, — твердо заявила Катя. — Они были близки. Вот что вывело Таню из равновесия.

— Значит, вся эта история сводится к охоте за разработками новых технологий? — спросил Борис.

— Конечно. Фирме предложили больше денег, чем они должны получить от своих партнеров. В два раза. В пять раз. В десять. Спектакль и скандал устроили для партнеров. Ограбили! Ничего не поделаешь. Мы выплатим вам неустойку, но останемся чистыми, в белом фраке. Пусть враги подавятся, а мы окажемся на грани банкротства, но порядочными людьми. Имидж за границей важнее денег.

— Нас заказал иностранец. Я это точно знаю, — заявил Борис.

— Значит, вы успели поговорить с Максимовым перед его смертью? — поинтересовался Журавлев.

— С его шестеркой.

— Милиция уже допрашивает убийц Максимова и Проскурина. Они слишком долго возились с Проскуриным. Отстреливали наручники от бампера и подняли слишком много шума.

— Туда им и дорога. Шакалы так и сдыхают.

— Да, да, помню. Нечто подобное вы, вероятно, говорили в знаменитой сауне Серпухова.

— Поражаюсь. Вы все знаете, Дик.

— Иногда мне за это даже платят.

— Помню. Вы уже говорили что-то похожее.

— Только иностранцев у Максимова в записной книжке двадцать с лишним человек. А нужен один.

— Тот, что сбежал?

— Нет, вряд ли. Технологии и чертежи ничего не значат, пока не проведены испытания системы. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Пол Клиффорд уехал по другим причинам. Он понял, что в этой стране нет надежных партнеров. И не кажется ли вам слишком навязчивым его имя? Ливенталь, человек ему близкий, втянут в грязную историю и убит. Английская журналистка, растеряв все понятия об этике, впрямую обвиняет фирму «Скарлинг» в промышленном шпионаже. Причем она ни в чем не обвиняет самого Прозорова и его фирму, который носит сверхсекретные технологии на дискете в заднем кармане джине. Ты растеряха, ты и отвечай. Нет. Прозоров — святой, в белом фраке, над которым кружат ястребы гнилого Запада с целью обокрасть.и заклевать. Такое поведение не очень вяжется со стратегическими задачами зарубежных средств массовой информации. А тут еще выясняется, что на Западе эту журналистку плохо знают и вообще она работает в какой-то желтой газетенке третьего сорта на периферии. Все ее достоинство — знание русского языка. По этим критериям и подбирали. Ее задача — пальнуть из пушки во время обеда. А таланта здесь особого не требуется.

— Так вы знаете имя иностранца? — спросил Борис.

— Догадываюсь. Только вам-то зачем он нужен? Достаточно того, что он вложил столько денег, а уйдет с пустыми карманами.

— Но все же уйдет?

— Посмотрим.

Журавлев встал с земли, отряхнулся и помахал рукой.

— Я сделал все, что мог. Остальное дело за вами. Если что, то моя контора там же.

Он направился к калитке.

— Что еще «за вами»? — спросила Катя.

— Я его понял, — сказал Борис.

— Странный тип. Вечно говорит загадками! — сердито выкрикнула Катя.

— Он гений, Катя. Я знаю, что у тебя хорошее чутье. С дураком ты и дня не проработала бы.

— Может, мне его догнать?

— Зачем?

— Мы нашли труп в квартире Татьяны. Они пришили своего сообщника, перед тем как удрать. Мы с Олеськой его похоронили, но перед этим я его сфотографировала и сняла отпечатки пальцев.

— Час от часу не легче. Когда это было?

— Мы приехали к ней в воскресенье вечером. А с Олеськой она говорила по телефону в последний раз в пятницу вечером. Но Татьяне, кажется, не до нее было, и она бросила трубку. Сосед Татьяны с первого этажа видел, как она в пятницу вечером уезжала с каким-то типом. На зеленой «Шкоде». Бейсболка, темные очки. Точно такой же приходил Митрошкина убивать.